17.07.2007 06:39Мы живем в удивительное время: благодаря активному развитию современных технологий, фантастика вчерашних дней становится реальностью. В связи с этим, (как нам кажется) работа писателей-фантастов значительно усложняется. Насколько сегодня тяжело придумать нечто новое? На этот и другие вопросы согласился ответить гость редакции Mobime.ru — известный писатель-фантаст Василий Дмитриевич Звягинцев.
— Когда вы почувствовали в себе писательский талант?
— Не думаю, что я его когда-либо почувствовал, и что он у меня есть. Талант — это нечто другое, возвышенное и не совсем постигаемое разумом. Вроде как у Моцарта — само собой появилась способность сочинять музыкальные симфонии в пять лет. А у меня гораздо проще — я, рано научившись читать, полюбив доступные тогда приключенческие книги, почувствовал желание самому сделать нечто подобное. Началось это примерно в семилетнем возрасте, но очень скоро переключился на рисование и художественную фотографию. А лет в шестнадцать желание писать вернулось, вот и начал описывать для себя, для близких друзей некие сюжеты, связанные с реальными событиями, но определённым образом преломлённые. Двадцать лет писал в толстых тетрадях и складывал «в стол», и вдруг однажды нашлись люди, которые захотели кое-что из этого напечатать. Ну вот, до сих пор и печатают...
Это не талант а, я так думаю, умение в доступной форме излагать на бумаге приходящие в голову мысли, интересные прежде всего мне самому, ну а если ещё и другим — тем лучше. Как раньше на военных кораблях в кают-компании обязательно находился офицер, который умел в забавной и доступной форме излагать всякие истории из жизни, реальные, и выдуманные. Это называлось — «флотская травля». От слова «травить» — то есть рассказывать смешно и увлекательно.
— Насколько тяжело писать фантастику в наше время? Мне кажется, что придумать что-то не изобретенное на сегодняшний день — довольно сложная задача.
— Не тяжелее, и не легче, чем в любое другое время человеческой истории. Если вопрос стоит о том, чтобы «придумать не изобретённое» — так откуда ж мы знаем, что именно «не изобретено»? Такого, наверное, в миллионы раз больше, чем нам известно. Сравните количество технических устройств, известных нам и древним египтянам, к примеру. И экстраполируйте дальше. Когда мне было двадцать лет, я читал о машинах времени и полётах со сверхсветовой скоростью, но герои романа Лема «Эдем», к примеру, долетев до далёких звёзд, снимали на целлулоидную киноплёнку и проявляли её в жидком проявителе. Так что, по большому счёту, нынешние фантасты не придумывают новые технологии (это было модно до середины ХХ века), а занимаются рассмотрением поведения человека в необычных обстоятельствах, то есть — психологией. Всё прочее — антураж. Времена научно-популярного просветительства миновали. Сейчас приличный автор ставит своих героев в заданные обстоятельства, не озабочиваясь тщательным изложением технической стороны вопроса.
Да и шире взять — «изобретено», то есть придумано и внедрено в производство на сегодня очень мало, в сравнении с тем, что описано фантастами. Нет вакцины от рака, антигравитации, машин времени, бессмертия, реально работающего лучевого оружия и т.п. Даже космолёт, способный долететь хотя бы до Плутона не «изобретён», а только «придуман». Чувствуете разницу?
— Назовите любимых авторов и любимые книги вашей юности?
— Таких очень много, всех перечислить сложно. Если говорить о «юности» в пределах хотя бы двадцати лет, так тут и Жюль Верн, и Майн Рид, Джек Лондон, Стругацкие, Дюма, Лем, Ремарк, Паустовский, Алексей Толстой, Саймак, Азимов и прочие, прочие, прочие. Много поэтов последних двухсот лет, историки и философы, Сенека, Марк Аврелий, Козьма Прутков, популяризатор Перельман… Необъятная тема.
— Какое из достижений современной науки вас больше всего удивило и заставило сказать: вот и наступило будущее.
— Наверное, первый и последний раз я сказал (или подумал) так 4 октября 1957 года, когда сообщили о первом спутнике. За полгода до этого прочитал «Туманность Андромеды», а тут — вот оно! Начало космической эры! Остальное воспринималось естественно. И полёт Гагарина, и высадка на Луну. Прочие же технические достижения на «будущее» не тянули. Рутинный прогресс.
Кое-что, одновременно, огорчало. Излишний прогресс, так скажем. С появлением цифровых фотоаппаратов стало очень жаль, что не нужны больше мои любимые «Зениты» и «Зоркие», увеличители и всё прочее. А сколько они доставляли удовольствия! Это был особый вид искусства. Никому теперь не нужны мои виниловые пластинки и магнитофонные катушки, а знали бы вы, как интересно было подбирать хорошие проигрыватели и магнитофоны, настраивать их и отлаживать, а потом демонстрировать друзьям успехи… Увы, ушла и эта эпоха.
— Чем отличается русская фантастика (если вообще отличается) от зарубежной?
— Именно тем и отличается, что она «русская». Другой подход к жизни, другой менталитет и психология героев, язык, иначе отражающий мир, способ постановки проблем и их решения. Чем отличается Достоевский от Диккенса? То же самое и в фантастике. Булгаков, или, скажем, Стругацкие ведь намного глубже ну, хоть, Саймака? Или, кого сами назовёте. А почему? Одни развлекались интеллектуальными играми, а другие писали «кровью сердца», чтобы донести до сограждан некую высшую идею, рискуя не только заработком, но и личной судьбой. Вот и смотрите...
— Недавно прочитав очередное продолжение замечательной книги «Одиссей покидает Итаку» я обнаружил, что процентное отношение активных действий и размышлений главных героев значительно изменилось в сторону увеличения последних. В чем же дело? Может, с возрастом становится интереснее выкладывать на страницах романов какие-то свои идеи и мысли?
— Наверное, так оно и есть. Автору «Одиссея» было 35 лет, автору «Хлопка» — 60. О чём говорить? Сравните «Страну багровых туч» Стругацких с «Хромой судьбой». Да даже и в «Стажёрах», которые они написали в сорок лет уже сказано: — «Приключения духа гораздо интереснее приключений тела».
— Должен ли писатель-фантаст верить в то, что пишет? Насколько вы верите, скажем, в путешествия во времени?
— Должен — в то время, пока пишет. Есть заданная коллизия, и её нужно разыграть так, будто это происходит на самом деле. Иначе выйдет туфта. А в новой книге он точно также может верить в совершенно противоположное. Поэтому в обычной жизни он ни в какие сенсации и невероятные происшествия обычно не верит. «Я сам и не такое могу придумать, не вешайте мне лапшу на уши». Это же относится не только к фактам, но и к политическим теориям.
В путешествия во времени мне хочется верить. Именно потому, что современная наука ничего толкового на эту тему не придумала. А раз так — перспективы открыты.
— Каким вам видится будущее нашей цивилизации?
— Вникать не пытаюсь, ибо история за пять тысяч лет доказала свою полную автономность от человеческих мнений. С «нашей» (подразумеваю европейскую) цивилизацией может случиться всё, что угодно. От возвращения к средневековью до внезапного прорыва на галактический уровень. Слишком много не поддающихся учёту факторов. Поэтому, как сказано две тысячи лет назад: «Делай, что должен, свершится, чему суждено» (М. Аврелий).
Что же касается будущего именно Российской цивилизации, то я преисполнен оптимизма. За последнюю тысячу лет наша страна столько раз демонстрировала невероятные взлёты после (казалось бы) необратимых поражений, что глупо было бы оставаться пессимистом. Не беря примеры 13 или 15 веков, смотрите на опыт ХХ, а также последних десяти лет. Что бы там не случалось, а даже сегодня русское оружие остается недостижимым по качеству американцам и европейцам, и на МКС нормально могут летать только русские ракеты и корабли, да и вообще (прошу обратить внимание), мир, затаив дыхание, со злобой или надеждой смотрит именно на российские инициативы или поступки.
— Очевидно, что фантастика советского периода несколько отличается от фантастики сегодняшних дней. На ваш взгляд, она стала хуже или лучше?
— Не хуже и не лучше. То, что печаталось из лучшего — и сегодня переиздаётся и читается. Плохое — и тогда плохим считалось. Ну а что время вообще другое было — куда денешься? Другие проблемы, другие способы их освещения и осмысления, плюс господствующая идеология, которая на каждого влияла, прямо или косвенно, плюс цензура и так далее. Но что было литературой, ей и осталось, пусть «Полдень 22 век», «Гиперболоид Гарина», «Дом скитальцев» сегодня не совсем актуальны. Однако остаются литературой, в отличие от многочисленного современного масскульта.
— Сегодня существует немало электронных библиотек. Уже есть практика оптимизации литературы для мобильных аппаратов. Останутся книги в будущем такими же, как есть, то есть будут они и дальше сделаны из бумаги или электронные носители информации все-таки станут доминирующими?
— Не думаю. Книга есть книга. А электронные носители — всё равно вспомогательные средства. Посмотрите — лет десять уже компьютеризация процветает, а бумажных книг издают всё больше и больше. Миллионы книг издано за последние два века, стоят на полках библиотек и домашних собраний, их же не выкинешь на свалку? Да и просто взять вдруг томик стихов года этак 1910, а там между страницами цветок фиалки, тогда же засушенный, или пометки на полях — что по сравнению с этим текст на экране?
Представьте разницу — сидеть в кресле у камина, перелистывая страницы толстой, хорошо изданной книги, имея возможность ощущать пальцами фактуру бумаги, вернуться назад, перечитать, подчеркнуть заинтересовавшую фразу, сделать пометку на полях, или — утомительное мерцание электронной трубки?
— С какой целью писатель пишет продолжение книги? Это требования читателей, современного рынка или потребность написать нечто упущенное в предыдущих частях?
— В основном — последнее. По крайней мере — для меня. Герои живут, развиваются, самому интересно узнать, что с ними будет дальше в новых обстоятельствах. Да и читателям, похоже, гораздо больше хочется вновь встретиться со знакомыми персонажами, чем вникать в новые тексты. Это общемировая тенденция. «Три мушкетёра» с продолжениями — тот же сериал. Шерлок Холмс, «Гарри Поттер», «Дозоры» Лукьяненко и прочее. А рынок, наверное, на такие запросы просто адекватно реагирует..
— В последнее время СМИ часто говорят о проблеме пиратства и борьбе с этим явлением. Существует ли, на ваш взгляд, подобная проблема в книжной индустрии? Случалось ли такое, что в интернете какие-то из ваших книг появлялись раньше, чем в печати?
— Нет, у меня таких случаев не было. Однажды, в 1995 году издали в Черкесске мой двухтомник, вроде бы законно, по договору, только денег не заплатили. А дальше всё шло нормально.
— Назовите самую, на ваш взгляд, удачную экранизацию фантастического романа (из отечественных и зарубежных фильмов)?
— Очень трудный вопрос. Экранизации фантастики, за редким исключением, мало кому удаются. Режиссёры или вообще не умеют снимать «это», или стараются доказать, что они сами таланты не хуже авторов первоисточников. Оттого и «Солярис» на мой взгляд, не то, и «Сталкер», и «Трудно быть богом», и «День затмения». Да и «Дозоры» тоже. Либо ты снимаешь близко к тексту, как, допустим, сделаны «17 мгновений», «Место встречи», «Собачье сердце» — тогда это хорошо, либо пытаешься «самовыразиться» на чужом материале, и получается невнятный бред.
В идеале, как я думаю, экранизатор должен сохранить хотя бы главный смысл произведения и психологические характеристики героев. Внешний вид тоже желательно. Две недели назад посмотрел экранизацию «Корпорации бессмертие» по Шекли — вроде, неплохо вышло. Наши режиссёры так пока не научились.
— Наша страна долгое время считалась самой читающей страной в мире. Меняется ли, на ваш взгляд, ситуация сегодня?
На мой взгляд, тезис о «самой читающей» — полная ерунда. Плод советской пропаганды. К примеру, в 70-80 годы в тех же США издавалось вдвое больше книг по общим тиражам и раз в сто больше по ассортименту. Кто-то же их там покупал и, наверное, читал? Если вам позволяет возраст, вспомните, чем были забиты полки советских книжных магазинов. На 2/3 — продукцией Политиздата или мусором секретарей СП. Фантастики же, к примеру, выходило в год 2-3 книжки «Зарубежной фантастики», штук десять советской, из них половина — тоже мусор. И достать их в открытой продаже было почти невозможно. Дюма или Дрюона продавали по талонам за 20 кг. сданной макулатуры (причём, приёмные пункты марксистско-ленинскую литературу не принимали, было особое распоряжение).
А в 2006 году, по данным библиографов, в России, которая вдвое меньше СССР по населению, было издано и продано фантастических романов — 548 названий, повестей — 849, критических и литературоведческих трудов (опять же только по фантастике) — 129. Ощущаете разницу? А поскольку у нас рынок — значит, всё это востребовано? Издатели зря работать, себе в убыток, не будут. Так когда мы были более читающими?
— Определяете ли вы для себя какое-то минимальное количество написанного материала в день (скажем, говорите: сегодня я должен написать 20000 знаков и не меньше)? Или написание книги — процесс неподдающийся планированию?
— Когда как. Вообще стараюсь работать регулярно и с определённым объёмом написанного. Как Джек Лондон. Он писал, по нашему счёту, две-три страницы. А 20 тысяч знаков — это половина авторского листа. 11 машинописных страниц. Много. Столько написать возможно, если уж очень увлечёшься и «пойдёт». Но в нынешние времена планировать всё равно приходится. Чтобы не расслабиться. Лучше написать страничек пять-шесть, из которых половина потом пойдёт в корзину, чем терять темп и впадать в «обломовщину».
— Что, по-вашему, привлекает людей в фантастике? Не пытаются ли поклонники этого жанра просто на короткий миг уйти от реальности?
— Слишком обширная тема. Коротко не ответишь. Фантастика такой вид литературы, что способна дать «каждому по потребностям». Сбежать от реальности — ради бога. Вот вам фэнтэзи, вот космическая опера. Желаете философских размышлений — Ефремов, Стругацкие. Погрузиться в альтернативную историю — сколько угодно. Оценивайте, взвешивайте упущенные возможности и грядущие варианты. Жаждете тонкого юмора, да ещё и с подтекстом — Шекли, Гаррисон, Лукин, Успенский. Утопий и антиутопий тоже на всех хватит. Самое смешное, что сейчас фантастика полностью заместила и даже «загнала в угол» так называемую «Большую литературу». Авторы-реалисты уже лет двадцать не знают и не понимают, что писать и зачем. Просто не в состоянии осмыслить нынешнюю действительность (да и историю), и своё к ней отношение. При социализме умели писать нормальные книги, даже вопреки цензуре, а сейчас «выпали в осадок». Жаль, конечно, что так случилось, но зато фантастика живёт, процветает и наступает по всем фронтам.
— Напоследок хотелось бы узнать: над чем вы работаете в данный момент?
— Только что закончил роман «Скорпион в янтаре», в котором рассматриваю некоторые ситуации, не получившие развития в книге «Бои местного значения». 1938 год, Сталин и его окружение, гражданская война в Испании, немного философии и мистики. Что буду писать дальше — пока не знаю.
Автор: Гоша Компьютерный